Максим Горький «Детство»
Главные герои
БАБУШКА
Внешность
Когда она улыбалась, её тёмные, как вишни, зрачки расширялись, вспыхивая невыразимо приятным светом, улыбка весело обнажала белые, крепкие зубы, и, несмотря на множество морщин в тёмной коже щёк, всё лицо казалось молодым и светлым. Очень портил его этот рыхлый нос с раздутыми ноздрями и красный на конце. Вся она — тёмная, но светилась изнутри — через глаза — неугасимым, весёлым и тёплым светом. Она сутула, почти горбатая, очень полная, а двигалась легко и ловко, точно большая кошка, — она и мягкая такая же, как этот ласковый зверь.
Сидя на краю постели в одной рубахе, вся осыпанная чёрными волосами, огромная и лохматая, она была похожа на медведицу,
Манера говорить
Говорила она, как-то особенно выпевая слова, и они легко укреплялись в памяти моей, похожие на цветы, такие же ласковые, яркие, сочные. Сказки она сказывает тихо, таинственно, наклонясь к моему лицу, заглядывая в глаза мне расширенными зрачками, точно вливая в сердце моё силу, приподнимающую меня. Говорит, точно поёт, и чем дальше, тем складней звучат слова. Слушать её невыразимо приятно.
Отношение к жизни
— Ты гляди, как хорошо-то! — ежеминутно говорит бабушка, переходя от борта к борту, и вся сияет, а глаза у неё радостно расширены.
… Часто она, заглядевшись на берег, забывала обо мне: стоит у борта, сложив руки на груди, улыбается и молчит, а на глазах слёзы.
…— Господи, Господи! Как хорошо всё! Нет, вы глядите, как хорошо-то всё!
Это был крик её сердца, лозунг всей жизни.
Увлечения бабушки
Начинает рассказывать мне какие-то диковинные истории о добрых разбойниках, о святых людях, о всяком зверье и нечистой силе.
Теперь я снова жил с бабушкой, как на пароходе, и каждый вечер перед сном она рассказывала мне сказки или свою жизнь, тоже подобную сказке.
Бабушка сказывала хорошую историю про Ивана-воина и Мирона-отшельника; мерно лились сочные, веские слова...
Бабушка, сидя под окном, быстро плела кружева, весело щёлкали коклюшки, золотым ежом блестела на вешнем солнце подушка, густо усеянная медными булавками.
Увлечения бабушки
… Вдруг она молодо встала, оправила юбку, выпрямилась, вскинув тяжёлую голову, и пошла по кухне
… Бабушка не плясала, а словно рассказывала что-то. Вот она идёт тихонько, задумавшись, покачиваясь, поглядывая вокруг из-под руки, и всё её большое тело колеблется нерешительно, ноги щупают дорогу осторожно. Остановилась, вдруг испугавшись чего-то, лицо дрогнуло, нахмурилось и тотчас засияло доброй, приветливой улыбкой. Откачнулась в сторону, уступая кому-то дорогу, отводя рукой кого-то; опустив голову, замерла, прислушиваясь, улыбаясь всё веселее, — и вдруг её сорвало с места, закружило вихрем, вся она стала стройней, выше ростом, и уж нельзя было глаз отвести от неё — так буйно-красива и мила становилась она в эти минуты чудесного возвращения к юности!
Отношение к детям, к мужу
Бабушка обнимала и целовала как-то сразу всех, вертясь, как винт.
… Она говорила тяжёлым голосом:
— Окаянные, дикое племя, опомнитесь!
… Когда дядя Яков ушёл, бабушка сунулась в угол, потрясающе воя:
— Пресвятая Мати Божия, верни разум детям моим!
… И, сжав его голову ладонями, она поцеловала деда в лоб; он же — маленький против неё — ткнулся лицом в плечо ей…
— Знаю я тебя, ты их больше любишь! А Мишка твой — езуит, а Яшка — фармазон! И пропьют они добро моё, промотают…
… Распластавшись на полу, бабушка щупала руками лицо, голову, грудь Ивана, дышала в глаза ему, хватала за руки, мяла их и повалила все свечи. Потом она тяжело поднялась на ноги, чёрная вся, в чёрном блестящем платье, страшно вытаращила глаза и сказала негромко:
— Вон, окаянные!
… Мне было и смешно и противно видеть все эти дедовы фокусы, а бабушке — только смешно.
— А ты — полно! — успокаивала она меня. — Ну, что такое? Стар старичок, вот и дурит! Ему ведь восемь десятков, — отшагай-ка столько-то! Пускай дурит, кому горе?
Бабушка на пожаре
Она была так же интересна, как и пожар: освещаемая огнём, который словно ловил её, чёрную, она металась по двору, всюду поспевая, всем распоряжаясь, всё видя.
… Она бросилась под ноги взвившегося коня, встала пред ним крестом; конь жалобно заржал, потянулся к ней, косясь на пламя.— А ты не бойся! — басом сказала бабушка, похлопывая его по шее и взяв повод. — Али я тебя оставлю в страхе этом? Ох ты, мышонок...
… Накинув на голову пустой мешок, обернувшись попоной, она бежала прямо в огонь и сунулась в него ...Но бабушка уже вынырнула, вся дымясь, мотая головой, согнувшись, неся на вытянутых руках ведёрную бутыль купоросного масла.
Отношение к Алексею
Прибежала бабушка, заохала, даже заплакала, смешно ругая меня:
— Ах ты, пермяк, солёны уши! Чтоб те приподняло да шлёпнуло.
Потом стала уговаривать Цыганка:
— Уж ты, Ваня, не сказывай дедушке-то! Уж я спрячу дело; авось, обойдётся как-нибудь...
Отношение к Богу
— А Господь с ними! — беззаботно ответила бабушка. — А пускай смеются, на доброе им здоровье!
…— Гляди, гляди, как хорошо! Вот он, батюшка, Нижний-то! Вот он какой, Богов! Церкви-те, гляди-ка ты, летят будто!
…— Пресвятая Мати Божия, верни разум детям моим!
… — Полно, Яша, Господь знает, чему учит!
…— Господи, Господи! Как хорошо всё! Нет, вы глядите, как хорошо-то всё!
… Милостив Господь бывает до тебя, большой тебе разум даёт...
…— Помяни моё слово: горестно накажет нас Господь за этого человека! Накажет...
... Дедушка хотел было Ванюшку- то в полицию нести, да я отговорила: возьмём, мол, себе; это Бог нам послал в тех место, которые померли.
Отношение Алексея к бабушке
До неё как будто спал я, спрятанный в темноте, но явилась она, разбудила, вывела на свет, связала всё вокруг меня в непрерывную нить, сплела всё в разноцветное кружево и сразу стала на всю жизнь другом, самым близким сердцу моему, самым понятным и дорогим человеком — это её бескорыстная любовь к миру обогатила меня, насытив крепкой силой для трудной жизни.
Вывод. Что позволяет бабушке выжить в столь жестоком мире? Каково ее значение в жизни Алексея?
Бабушке помогает выжить в жестоком мире вера в Бога, любовь к окружающим, забота о близких и ее доброта. Она любит мир, в котором живет, любуется им, живет, понимая всех и прощая всем обиды.
Для Алексея она – глоток свежего воздуха в доме Кашириных, поддержка и опора, самый лучший друг.
ДЕДУШКА
Внешность
Впереди всех быстро шёл небольшой сухонький старичок, в чёрном длинном одеянии, с рыжей, как золото, бородкой, с птичьим носом и зелёными глазками…
Дед с матерью шли впереди всех. Он был ростом под руку ей, шагал мелко и быстро…
Весь он был складный, точёный, острый. Его атласный, шитый шелками, глухой жилет был стар, вытерт, ситцевая рубаха измята, на коленях штанов красовались большие заплаты, а всё-таки он казался одетым и чище и красивей сыновей, носивших пиджаки, манишки и шёлковые косынки на шеях.
А дед ещё более ссохся, сморщился, его рыжие волосы посерели, спокойная важность движений сменилась горячей суетливостью, зелёные глаза смотрят подозрительно.
Манера говорить, поведение
Кричал, взвизгивая:
— Что-о, дура? Ага-а! То-то вот... Эх вы-и...
Дед, стуча ложкой по столу, покраснел весь и звонко — петухом — закричал:
— По миру пущу!
… Кричал дед, сверкая глазами, и было странно, что, маленький такой, он может кричать столь оглушительно.
… Они говорили долго; сначала дружелюбно, а потом дед начал шаркать ногой по полу, как петух перед боем, грозил бабушке пальцем и громко шептал…
— Эх вы-и! — часто восклицал он.
Манера говорить, поведение
Нагнувшись, поцеловал меня в лоб; потом заговорил, тихо поглаживая голову мою маленькой, жёсткой рукою, окрашенной в жёлтый цвет, особенно заметный на кривых, птичьих ногтях.
Привалившись ко мне сухим, складным телом, он стал рассказывать о детских своих днях словами крепкими и тяжёлыми, складывая их одно с другим легко и ловко.
Его зелёные глаза ярко разгорелись, и, весело ощетинившись золотым волосом, сгустив высокий свой голос, он трубил в лицо мне…
Говорил он и — быстро, как облако, рос предо мною, превращаясь из маленького, сухого старичка в человека силы сказочной, — он один ведёт против реки огромную, серую баржу...
Отношение к жизни
С минуту он молчал, закрыв глаза, почмокивая тёмными губами, и вдруг, точно уколотый, встряхивался, соображал вслух:
— Яшку с Мишкой женить надобно как можно скорей; может, жёны да новые дети попридержат их, — а
— Ну, так я тебе скажу: будь хитёр, это лучше, а простодушность — та же глупость, понял? Баран простодушен. Запомни!
Посмеиваясь, бабушка рассказала мне о разделе имущества между ею и дедом: он отдал ей все горшки, плошки, всю посуду и сказал:
— Это — твоё, а больше ничего с меня не спрашивай!
Затем отобрал у неё все старинные платья, вещи, лисий салоп, продал всё за семьсот рублей, а деньги отдал в рост под проценты своему крестнику-еврею, торговцу фруктами.
Отношение к детям, к жене
Дедушка, бегая вокруг стола, жалобно вскрикивал:
— Братья, а! Родная кровь! Эх вы-и...
Дед, натягивая на плечо изорванную рубаху, кричал ей:
— Что, ведьма, народила зверья?
— Ты, мать, гляди за ними, а то они Варвару-то изведут, чего доброго...
— Знаю я тебя, ты их больше любишь! А Мишка твой — езуит, а Яшка — фармазон! И пропьют они добро моё, промотают...
Сбросив шубу на пол, дед закричал:
— Сволочи! Какого вы парня зря извели! Ведь ему бы цены не было лет через пяток...
Он отшвырнул меня прочь, грозя дядьям маленьким красным кулаком:
— Волки!
И сел на скамью, упершись в неё руками, сухо всхлипывая, говоря скрипучим голосом:
— Знаю я, — он вам поперёк глоток стоял... Эх, Ванюшечка... дурачок! Что поделаешь, а? Что — говорю — поделаешь? Кони — чужие, вожжи — гнилые.
Дед вошёл, остановился у порога и спросил:
— Мать?
— Ой?
— Обожглась?
— Ничего.
Дед вздохнул:
— Милостив Господь бывает до тебя, большой тебе разум даёт...
И, погладив её по плечу, добавил, оскалив зубы:
— На краткое время, на час, а даёт
Отношение к Алексею
Дед выдернул меня из тесной кучи людей и спросил, держа за голову:
— Ты чей таков будешь?—…Скулы-те отцовы...
Однажды дед спросил:
— Ну, Олёшка, чего сегодня делал? Играл! Вижу по желваку на лбу. Это не велика мудрость желвак нажить! А «Отче наш» заучил?
Он орал, тискал меня и наконец бросил на лавку, разбив мне лицо. Помню дикий его крик:
— Привязывай! Убью!..
— Здравствуй, сударь... Да ты ответь, не сердись! Ну, что ли?..
Вынув из кармана пряничного козла, два сахарных рожка, яблоко и ветку синего изюма, он положил всё это на подушку, к носу моему.— Вот, видишь, я тебе гостинца принёс!
Нагнувшись, поцеловал меня в лоб; потом заговорил, тихо поглаживая голову мою маленькой, жёсткой рукою, окрашенной в жёлтый цвет, особенно заметный на кривых, птичьих ногтях.
— Я тебя тогда перетово, брат. Разгорячился очень; укусил ты меня, царапал, ну, и я тоже рассердился!
Дедушка смотрел на меня всё внимательнее и всё реже сёк, хотя, по моим соображениям, сечь меня следовало чаще прежнего: становясь взрослее и бойчей, я гораздо чаще стал нарушать дедовы правила и наказы, а он только ругался да замахивался на меня.
Через несколько дней после похорон матери дед сказал мне:
— Ну, Лексей, ты — не медаль, на шее у меня — не место тебе, а иди-ка ты в люди...
Дед на пожаре
Дед тихонько выл:
— И-и-ы...
— Григорий, держи её! — выл дедушка. — Ой, пропала...
На двор выбежал Шарап, вскидываясь на дыбы, подбрасывая деда; огонь ударил в его большие глаза, они красно сверкнули; лошадь захрапела, упёрлась передними ногами; дедушка выпустил повод из рук и отпрыгнул, крикнув:
— Мать, держи!
Отношение к Богу
Через несколько дней после приезда он заставил меня учить молитвы.
– Мать, невзлюбил нас Господь за последние года, а? Мать?
— Ну, мать, посетил нас Господь, — горим
Отношение Алексея к деду
Особенно же не понравился мне дед; я сразу почуял в нём врага, и у меня явилось особенное внимание к нему, опасливое любопытство.
Я хорошо видел, что дед следит за мною умными и зоркими зелёными глазами, и боялся его. Помню, мне всегда хотелось спрятаться от этих обжигающих глаз. Мне казалось, что дед злой; он со всеми говорит насмешливо, обидно, подзадоривая и стараясь рассердить всякого.
— Эх вы-и! — часто восклицал он; долгий звук «и-и» всегда вызывал у меня скучное, зябкое чувство.
Очень хотелось ударить его ногой…
Рассказывал он вплоть до вечера, и, когда ушёл, ласково простясь со мной, я знал, что дедушка не злой и не страшен. Мне до слёз трудно было вспоминать, что это он так жестоко избил меня, но и забыть об этом я не мог.
Мне было и смешно и противно видеть все эти дедовы фокусы
Последние годы жизни
Он окончательно заболел скупостью и потерял стыд: стал ходить по старым знакомым, бывшим сослуживцам своим в ремесленной управе, по богатым купцам и, жалуясь, что разорён детьми, выпрашивал у них денег на бедность.
Лет через десять, когда бабушка уже успокоилась навсегда, дед сам ходил по улицам города нищий и безумный, жалостно выпрашивая под окнами:
— Повара мои добрые, подайте пирожка кусок, пирожка-то мне бы! Эх вы-и...Прежнего от него только и осталось, что это горькое, тягучее, волнующее душу:
— Эх вы-и...
Вывод. В чем неоднозначность деда Каширина в жизни Алексея?
С одной стороны, пример деда, властного и жестокого, его отношение к жизни, к родным и окружающим оставили неизгладимый след в душе Алексея.
С другой стороны, деда нельзя назвать несправедливым. Он прекрасно понимает никчемность своих сыновей, жалеет мать Алексея, потерявшую мужа, любит мальчика больше других внуков, по-своему ценит жену, но сознательно закрывает своё сердце для доброты и милосердия, тем самым преподнося внуку жестокие уроки взрослой жизни.
ЦЫГАНОК
Внешность Цыганка
Квадратный, широкогрудый, с огромной кудрявой головой, он явился под вечер, празднично одетый в золотистую, шёлковую рубаху, плисовые штаны и скрипучие сапоги гармоникой. Блестели его волосы, сверкали раскосые весёлые глаза под густыми бровями и белые зубы под чёрной полоской молодых усов, горела рубаха, мягко отражая красный огонь неугасимой лампады.
Характер и занятия Цыганка
… Я, брат, жуликоватый!..
— Я в этом деле умнее самого квартального! У меня, брат, из кожи хоть голицы шей!
Она объяснила мне, что Цыганок не столько покупает на базаре, сколько ворует.
— Даст ему дед пятишницу, он на три рубля купит, а на десять украдёт, — невесело говорила она. — Любит воровать, баловник! Раз попробовал — ладно вышло, а дома посмеялись, похвалили за удачу, он и взял воровство в обычай.
Я ловкий, конь резвый! — сказал он, усмехаясь, но тотчас грустно нахмурился. — Ведь я знаю: воровать нехорошо и опасно. Это я так себе, от скуки. И денег я не коплю, дядья твои за неделю-то всё у меня выманят. Мне не жаль, берите! Я сыт.
Забавы Цыганка
По субботам в кухне начиналась неописуемо забавная жизнь: Цыганок доставал из-за печи чёрных тараканов, быстро делал нитяную упряжь, вырезывал из бумаги сани, и по жёлтому, чисто выскобленному столу разъезжала четвёрка вороных.
Он умел делать фокусы с картами, деньгами, кричал больше всех детей и почти ничем не отличался от них. Ему было девятнадцать лет, и был он больше всех нас четверых, взятых вместе.
Цыганок слушал музыку с тем же вниманием, как все, запустив пальцы в свои чёрные космы, глядя в угол и посапывая. Иногда он неожиданно и жалобно восклицал:
— Эх, кабы голос мне, — пел бы я как, Господи!
Цыганок плясал неутомимо, самозабвенно, и казалось, что, если открыть дверь на волю, он так и пойдёт плясом по улице, по городу, неизвестно куда.
Как появился в доме Кашириных?
Я узнал от неё, что Цыганок — подкидыш; раннею весной, в дождливую ночь, его нашли у ворот дома на лавке.
«Дедушка хотел было Ванюшку- то в полицию нести, да я отговорила: возьмём, мол, себе; это Бог нам послал в тех место, которые померли»
Как относятся к нему члены семьи?
Мне стало ясно, что Цыганок занимает в доме особенное место: дедушка кричал на него не так часто и сердито, как на сыновей, а за глаза говорил о нём, жмурясь и покачивая головою:— Золотые руки у Иванка, дуй его горой! Помяните моё слово: не мал человек растёт!
Дядья тоже обращались с Цыганком ласково, дружески и никогда не «шутили» с ним, как с мастером Григорием…
Но и о Цыганке за глаза дядья говорили сердито, насмешливо, порицали его работу, ругали вором и лентяем.
Как относится Цыганок к Алексею?
— Так жаль стало мне тебя, аж горло перехватывает, чую! Беда! А он хлещет...
— Так ведь и я тебя тоже люблю, — за то и боль принял, за любовь! Али я стал бы за другого за кого? Наплевать мне...
Гибель Цыганка
В кухне, среди пола, лежал Цыганок, вверх лицом; широкие полосы света из окон падали ему одна на голову, на грудь, другая — на ноги. Лоб его странно светился; брови высоко поднялись; косые глаза пристально смотрели в чёрный потолок; тёмные губы, вздрагивая, выпускали розовые пузыри; из углов губ, по щекам, на шею и на пол стекала кровь; она текла густыми ручьями из-под спины.
— Упал, а его и придавило, — в спину ударило. И нас бы покалечило, да мы вовремя сбросили крест.
Цыганок мычал, как во сне, и таял, становился всё более плоским, приклеиваясь к полу, уходя в него.
Как Алексей относится к Цыганку?
Я сказал ему, что очень люблю его.
Я смотрел на его весёлое лицо и вспоминал бабушкины сказки про Ивана-царевича, про Иванушку-дурачка.
Я и любил Ивана, и удивлялся ему до немоты.
Моя дружба с Иваном всё росла; я почти весь день вертелся около Цыганка.
Вывод. Какую роль в жизни Алексея сыграл Цыганок?
Цыганок – человек веселый, легкий, жизнерадостный, добрый, помогающий Алексею выжить в доме Кашириных, как и бабушка, оказал большое влияние на главного героя и навсегда остался в его памяти.
МАСТЕР ГРИГОРИЙ
- Плешивый, бородатый человек в тёмных очках.
- Высокий, измождённый, похожий на образ святого.
- Дядья каждой вечер устраивали что-нибудь обидное и злое: то нагреют на огне ручки ножниц, то воткнут в сиденье его стула гвоздь вверх остриём или подложат, полуслепому, разноцветные куски материи, — он сошьёт их в одну «штуку», а дедушка ругает его за это. Однажды, когда он спал после обеда в кухне на полатях, ему накрасили лицо фуксином, и долго он ходил смешной, страшный: из серой бороды тускло смотрят два круглых пятна очков, и уныло опускается длинный багровый нос, похожий на язык.
- Когда ему было больно, на его большом лице являлась волна морщин и, странно скользнув по лбу, приподняв брови, пропадала где-то на голом черепе.
МАСТЕР ГРИГОРИЙ
— Григория рассчитать надо — это его недосмотр!
Отработал мужик, отжил!
Другим и, может быть, ещё более тяжёлым впечатлением улицы был мастер Григорий Иванович. Он совсем ослеп и ходил по миру, высокий, благообразный, немой. Его водила под руку маленькая серая старушка; останавливаясь под окнами, она писклявым голосом тянула, всегда глядя куда-то вбок:— Подайте, Христа ради, слепому, убогому...А Григорий Иванович молчал. Чёрные очки его смотрели прямо в стену дома, в окно, в лицо встречного; насквозь прокрашенная рука тихонько поглаживала широкую бороду, губы его были плотно сжаты. Я часто видел его, но никогда не слыхал ни звука из этих замкнутых уст, и молчание старика мучительно давило меня. Я не мог подойти к нему, никогда не подходил…
Не мог я подойти к нему, — было нестерпимо стыдно перед ним, и я знал, что бабушке тоже стыдно.
— Помяни моё слово: горестно накажет нас Господь за этого человека! Накажет...
МАСТЕР ГРИГОРИЙ
— Я, милый, тридцать семь лет дедушку знаю, в начале дела видел и в конце гляжу. Мы с ним раньше дружки-приятели были, вместе это дело начали, придумали. Он умный, дедушка! Вот он хозяином поставил себя, а я не сумел. Господь, однако, всех нас умнее: он только улыбнётся, а самый премудрый человек уж и в дураках мигает.
Длинный, костлявый Григорий, бородатый, без шапки, с большими ушами, точно добрый колдун, мешает кипящую краску и всё учит меня:
— Гляди всем прямо в глаза; собака на тебя бросится, и ей тоже, — отстанет...
— Вы Ивана и задавили, — глухо сказал Григорий.
— Да, — как же...
— Вы!
МАСТЕР ГРИГОРИЙ
Мастер взглянул на меня из-под очков мутными, красными глазами. Посадил на колени и, уткнувшись тёплой, мягкой бородой в щёку мне, памятно рассказал:
— Тебе всё надо понимать, гляди, а то пропадёшь!
С Григорием — просто, как с бабушкой, но жутко, и кажется, что он из-под очков видит всё насквозь.
Каширины, брат, хорошего не любят, они ему завидуют, а принять не могут, истребляют! Ты вот спроси-ка бабушку, как они отца твоего со света сживали. Она всё скажет — она неправду не любит, не понимает. Она вроде святой, хоть и вино пьёт, табак нюхает. Блаженная как бы. Ты держись за неё крепко...Он оттолкнул меня, и я вышел во двор, удручённый, напуганный.
Вывод. Какую роль в жизни Алексея сыграл мастер Григорий?
Мастер Григорий сыграл огромную роль в познании Алексеем жизни. Он прямолинеен и правдив. Именно от него мальчик узнает всю правду о семье Кашириных: о смерти жены дяди Якова, об отношении Кашириных к отцу Алексея. Он говорит братьям об их вине в смерти Цыганка.
ХОРОШЕЕ ДЕЛО
Но особенно крепко захватил и потянул меня к себе нахлебник Хорошее Дело.
Это был худощавый, сутулый человек, с белым лицом в чёрной раздвоенной бородке, с добрыми глазами, в очках. Был он молчалив, незаметен и, когда его приглашали обедать, чай пить, неизменно отвечал:— Хорошее дело.
Вся комната его была заставлена и завалена какими-то ящиками, толстыми книгами незнакомой мне гражданской печати; всюду стояли бутылки с разноцветными жидкостями, куски меди и железа, прутья свинца. С утра до вечера он, в рыжей кожаной куртке, в серых клетчатых штанах, весь измазанный какими-то красками, неприятно пахучий, встрёпанный и неловкий, плавил свинец, паял какие-то медные штучки, что-то взвешивал на маленьких весах, мычал, обжигал пальцы и торопливо дул на них, подходил, спотыкаясь, к чертежам на стене и, протерев очки, нюхал чертежи, почти касаясь бумаги тонким и прямым, странно белым носом. А иногда вдруг останавливался среди комнаты или у окна и долго стоял, закрыв глаза, подняв лицо, остолбеневший, безмолвный.
Я влезал на крышу сарая и через двор наблюдал за ним в открытое окно, видел синий огонь спиртовой лампы на столе, тёмную фигуру; видел, как он пишет что-то в растрёпанной тетради, очки его блестят холодно и синевато, как льдины; колдовская работа этого человека часами держала меня на крыше, мучительно разжигая любопытство. Иногда он, стоя в окне, как в раме, спрятав руки за спину, смотрел прямо на крышу, но меня как будто не видел, и это очень обижало
ХОРОШЕЕ ДЕЛО
Никто в доме не любил Хорошее Дело.
А когда бабушка замолчала, он бурно вскочил и, размахивая руками, как-то неестественно закружился, забормотал:
— Знаете, это удивительно, это надо записать, непременно! Это — страшно верное, наше...Теперь ясно было видно, что он плачет, — глаза его были полны слёз; они выступали сверху и снизу, глаза купались в них; это было странно и очень жалостно. Он бегал по кухне, смешно, неуклюже подпрыгивая, размахивал очками перед носом своим, желая надеть их, и всё не мог зацепить проволоку за уши.
ХОРОШЕЕ ДЕЛО
Молчали долго. В такие минуты родятся особенно чистые, лёгкие мысли, но они тонки, прозрачны, словно паутины, и неуловимы словами. Всё было хорошо и как- то особенно, не по-всегдашнему понятно и близко.
Мы подружились. С этого дня я приходил к Хорошему Делу, когда хотел, садился в ящик с каким-то тряпьём и невозбранно следил за ним…
Хорошее Дело всегда слушал мою болтовню внимательно…
Иногда он неожиданно говорил мне слова, которые так и остались со мною на всю жизнь.
И всегда его краткие замечания падали вовремя, были необходимы, — он как будто насквозь видел всё, что делалось в сердце и голове у меня, видел все лишние, неверные слова раньше, чем я успевал сказать их, видел и отсекал прочь…
Вечером он уехал, ласково простившись со всеми, крепко обняв меня.
Так кончилась моя дружба с первым человеком из бесконечного ряда чужих людей в родной своей стране, — лучших людей её...
Вывод. Какую роль в жизни Алексея сыграл Хорошее дело?
Хорошее дело стал для Алексея тем, кто воспитывал не силой и злостью, подобно деду Каширину, а умением слушать ребенка, быть с ним на равных. В какой-то мере он заменил мальчику отца, который, по воспоминаниям знавших его людей, тоже был хорошим человеком.